Два художника и один храм

В прошлом номере газеты был опубликован материал Г.А.  Касьяновой о конкурсе эссе «Для мыслящего человека нет захолустья», который был организован Кировской областной организацией ветеранов. Напомним, что данный конкурс проводился в четырех номинациях: «Свидетели истории», «Творцы», «Гордость России», «Не только Дымка». В каждой номинации определялось по 30  лауреатов, работы которых будут включены в электронный сборник эссе, размещаемый на сайте областной ветеранской организации. От Советского района в конкурсе приняли участие 16  человек, которые представили 19  работ. 9  советчан из 120  участников стали победителями.

Сегодня мы публикуем конкурсную работу. «Два художника и один храм» — так называется эссе Галины Алексеевны Касьяновой — победителя конкурса в номинации «Творцы».

Два художника и один храм

Расскажу о городке в российской глубинке, что расположен в междуречье Вятки, Пижмы, Немды и речки-ручья Кукарки, про которую в народе говорят, что летом она воробью по колено. Богатство и уникальность слободы Кукарки (ныне города Советска) на этом не заканчиваются. Повествование моё о замечательных людях двух эпох и свидетеле их историй — Успенском храме.

Одним из самых необычных персонажей среди большого количества вятских ссыльных был художник Эльвиро (Михал) Францевич Андриолли (1836–1893). Польский революционер и блистательный художник оставил глубокий след в истории и культуре нашего края. Михал Андриолли родился в 1836 году в г.  Вильно в семье итальянского иммигранта Франческо Андриолли (1794–1861). Отец служил в армии Наполеона Бонапарта, а попав в плен к русским, поселился в Вильно. Живописец, резчик и ваятель, он работал скульптором, реставрировал скульптуры городского кафедрального собора. Михал Андриолли в 1855 году отправился в Москву изучать медицину, а потом против воли своего отца поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества.

В 1858  г. он продолжил обучение в Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге, а по окончании её в 1861  г. отправился в Рим, где занимался живописью в Академии Сан-Лука. По возвращении в Польшу в 1863  г. Андриолли принял участие в Варшавском восстании против России, был арестован, но бежал из тюрьмы и уехал в Лондон, а затем в Париж. Как эмиссар Комитета польской эмиграции он вернулся в управлявшуюся Россией часть Польши, но был вновь арестован и сослан в Вятку.

Андриолли находился в вятской ссылке с 1868 по 1871  г. и жил в доме Новиковой (ныне дом  85 по улице Володарского). Находясь в вятской ссылке, впал в небольшую апатию. Такой процесс был свойственен всем ссыльным в той или иной мере. Однако очень скоро хандра прошла, художник приходит в себя и начинает действовать энергично и активно. В период ссылки он очень напряженно работал: написал несколько портретов, в том числе владыки Аполлоса, купцов и знатных вятчан, гравировал свои рисунки, смастерил парусную лодку и давал частные уроки рисования.

Дружеские отношения связывали Андриолли со знаменитой семьей Васнецовых. При работах по росписи Кафедрального собора по указанию архиерея в помощь Андриолли был направлен семинарист богословского факультета Виктор Васнецов, известный товарищам и преподавателям своим увлечением рисованием. Позже сам Виктор Михайлович вспоминал: «Андриолли, просмотрев принесённые мною рисунки, пригласил помогать ему в работе. У нас вскоре установились дружеские отношения. Однажды Андриолли сказал мне: «Зачем вы готовите себя к священническому сану? Священников и без вас много, а с художественным дарованием людей значительно меньше. Бросайте семинарские занятия и отправляйтесь в Академию художеств в Петербурге. Там вы научитесь всему, что нужно знать художнику». Виктор Васнецов некоторое время колебался, его смущало отсутствие денег, к тому же неясно было, как отнесется к этому отец. Однако возражений со стороны отца не встретилось, благословил на новый жизненный путь и ректор семинарии, сказавший, что народу нужны и художники. Средства на дорогу в Петербург дала лотерея, в которой разыгрывались васнецовские картины «Молочница» и «Жница».

Одновременно ссыльный художник знакомится с младшим братом Виктора — Аполлинарием Васнецовым и начинает давать ему частные уроки. Андриолли увидел в А.М.  Васнецове очень большой потенциал, начал убеждать посвятить свою жизнь искусству. Сам Андриолли рисовал «смело и отчетливо» и от своего ученика постоянно требовал, чтобы рисунок был «чернее и ярче». Со свойственным Андриолли энтузиазмом он принимал деятельное участие в судьбе будущего художника, хлопотал о посылке Аполлинария Васнецова в Петербург для обучения живописи на пожертвования духовных лиц или губернатора, советуя ему бросить учение в духовном училище. Однако поездка за счет благотворителей не состоялась. Тем не менее именно Андриолли «заразил» Васнецова любовью к живописи и верой в собственные силы. Дом польского художника стал местом первых художнических опытов будущего мастера.

По воспоминаниям современников, Андриолли был постоянно чем-нибудь занят. В этот же период вятской ссылки он за 700  рублей серебром по предложению кукарских купцов Носова и Кошкина расписал храм в слободе Кукарке. Середина XIX века была временем расцвета древней торговой слободы Кукарки, купечество которой разбогатело на торговле хлебом, лесных промыслах, камнеразработках. В центре слободы было построено несколько больших церквей, в одну из которых в 1869–1870  гг. и писал иконы ученик Карла Брюллова, известный впоследствии польский художник Андриолли (сейчас иконы хранятся в Советском краеведческом музее).

По окончании ссылки Андриолли уехал на родину, но вскоре вновь добровольно приехал на Вятку, чтобы заработать. Художник получил подряд на работы в Слободском Крестовоздвиженском мужском монастыре, выполняя большой заказ епископа Аполлоса для иконостаса Крестовоздвиженской церкви этого монастыря. Архивные источники свидетельствуют о 53 иконах, написанных Андриолли на дереве. То есть старый иконостас был полностью заменен на его работы.

После ссылки Андриолли жил в Варшаве. Создал многочисленные рисунки к сочинениям польских писателей. В СССР Андриолли был известен главным образом как иллюстратор приключенческой литературы.

Именно в Вятке Андриолли окончательно сформировался как иллюстратор, портретист и пейзажист. Художник не по своей воле оказался в нашем крае, но полюбил его всем сердцем и вспоминал всегда с теплотой.

«Успенская церковь в городе Советске, как и многие храмы в России, была наполовину разрушена, кресты и купола сняты, церковная утварь и иконы бесследно исчезли. Внутри церкви была кузница для ремонта сельскохозяйственных машин. Чёрный дым от горна закоптил все фрески на стенах. Из-под сажи с укором смотрели ясные лики святых, их глаза, словно свечи, горели неугасимым светом», — воспоминает Дмитрий Иванович Кузьминых.

Дмитрий Иванович родился 8  ноября 1950  года в деревне Кулигино в семи километрах вверх по течению речки Немдеж от села Колянур. Родители его были простыми крестьянами: отец — плотник, мать — колхозница. Послевоенное детство принуждало жить в спартанских условиях. Семья большая, пятеро детей, за всеми не уследишь, а родители всегда на работе. В школу Дима пошёл с шести лет, хорошо там учился. За хорошую учёбу ему были подарены цветные карандаши, тогда же он пристрастился к рисованию.

После школы мечтал выучиться на художника, но бедность и безразличие родителей не позволили осуществить мечту. Отучился в ДОСААФ на шофёра, ушёл в армию и отслужил в ракетных войсках. После армии поступил на заочное отделение живописи и графики Государственного университета искусств в городе Москве. Через пять лет окончил его, однако, вернувшись на родину, работал в должности секретаря комсомольской организации и по совместительству был оформителем и преподавателем в школе. Жил до 1980 года в Колянуре, женился и переехал в Советск. Работал в Кремешковском карьере бригадиром плотницкой артели. Гибель двухлетней дочки подорвала здоровье Дмитрия Ивановича и заставила взяться за кисть и бумагу. Он много лет работал художником-оформителем в районном Доме культуры.

Шло время, началось возрождение храмов. Любитель старины и краевед Александр Сергеевич Репин взялся за восстановление Успенской церкви, искал мастеров резьбы по дереву и камню, художников-иконописцев для воссоздания церкви в первозданном виде. Одной из основных трудностей было восстановление иконостаса. Выполнить эти работы взялся художник Дмитрий Иванович Кузьминых. Он долго изучал манеру письма Андриолли, подбирал краски, делал копии, и, наконец, иконостас как главное достояние храма стал приобретать прежний облик. Не все фотографии старых икон сохранились, пришлось воссоздавать утраченное. Иконы были огромных размеров, приходилось время от времени выносить их из комнаты на улицу и издалека смотреть на то, что получается. Так, начиная с «Царских врат» и заканчивая пятиметровой иконой «Тайной вечери», за несколько лет художник Дмитрий Кузьминых возродил живопись Успенского храма.

Дорога Д.И.  Кузьминых к Богу и храму была долгой, но художник прошёл её и выполнил своё предназначение.

В настоящее время Дмитрий Иванович на пенсии, но продолжает трудиться. Совмещая живопись с литературой и поэзией, он сетует, что писатели и художники нынче стали не в моде. Читать люди стали мало, а живопись заменили гобелены-подделки. Рамы красивые, а души в картинах нет. Сейчас художник рисует портреты карандашом. К своему творчеству относится строго и не терпит огрехов у других, указывает на промахи и помогает друзьям по цеху.

Живопись и поэзия — хобби Д.И.  Кузьминых, и как он сам говорит: «Не хлебом единым живёт человек».

Г.А. Касьянова.