14 сентября – юбилей у известной вятской художницы Татьяны Павловны Дедовой

Кажется, Татьяна Дедова родилась с карандашом в руках, который временами сменяется на пёрышко или на кисточку, а если нет чистого листа бумаги, то на фотоаппарат.

Без малого 55 лет живу на Вятке. Года через три по приезде уже была знакома с Таней Дедовой, художницей из «молодёжки» – областной газеты «Комсомольское племя». Там работал мой первый муж, и многие наши совместные вылазки на природу остались запечатлёнными Таней на фотографиях. Вот заснеженная дорога в лес, её семья с мальчиками и мужем Анатолием, и наша семья с малышкой на саночках… А ещё – горящий костёр с котелком над огнём, подруга Тани с книгой в руках, а вокруг наши уже подросшие дети, как воробышки, слушают сказки. А вот и байдарки с пассажирами – ребятнёй скользят по узкой лесной речушке…

Отдыхали мы чаще всего на природе вместе. В те годы подарила мне Таня свою небольшую акварельную работу: мальчонка лет пяти-шести с хворостинкой в руках стоит спиной к зрителю, а перед ним стадо коров на лугу. И столько в этой маленькой фигурке любознательности и нерешительности, столько желания познать этот мир, и оторопь от увиденного… Да, стоит он, городской пастушок, спиной, но словно это ты сам вступаешь в эту завлекающую жизнь, не зная, куда и как она приведёт.

Эту работу я повесила над своим корреспондентским столом, потом положила под стекло, а потом убрала в папку. Но сохранила и по сей день. Настолько точно и просто Танино пёрышко остановило мгновение.
С Дедовой у нас оказалось общее влечение не только к природе, но и любовь к старине, порой поруганной и забытой. Друг с другом делились болями души – в Кирове той поры словно стёрли память о Вятке, разрушили, изуродовали фасады домов и храмов, переименовали улицы, стыдились называть себя вятскими. Мне хотелось увидеть ту Россию, которая через рассказы стариков и книги жила в душе. Оказалось, и Тане это необходимо.

Собрав котомочки, оставив детей на родных, мы стали выкраивать время, чтобы путешествовать по древней нашей стране. Читали, планировали маршруты. Где поездом, где автобусом, где на лошадке, пароходиком или пешком. В маленьких гостиничках, в сарайчиках, на полатях, в туристических палатках, у знакомых и случайных встречных добрых людей.

Первый путь был на Вологодчину: только освобождённые от военной части для реставрации Кирилло-Белозерский монастырь и великолепное Ферапонтово, затерявшееся в глуши и только потому хорошо сохранившееся. Сказочные в своей красоте храмы Великого Новгорода, часть из которых была покалечена войной. А великая новгородская София – собор ещё не реставрированный, аскетично побелённый внутри встретил нас небесной музыкой. Добрые бабушки – смотрительницы так встречали тогда редких посетителей, включая пластинку с церковной музыкой Бортнянского.

Тогда ещё не было туристических маршрутов, страна словно просыпалась после идеологической спячки: стучали топоры реставраторов, загорались свечи в храмах, и мы повсюду встречали неравнодушных подвижников. Таня уже не только ретушировала газетные фотографии и рисовала заставки к статьям. Она всё больше творила для души. Это были впечатления от поездок. И эти свои рисунки она раздаривала всем, кому они были по сердцу.

После наших путешествий я рассказывала о своих впечатлениях и показывала фотографии и рисунки Тани коллегам-писателям. И когда Е.Д.Петряеву понадобился художник для книги, О.М. Любовиков подсказал ему зайти в соседнюю дверь. Там сидела за работой, обложившись книгами, невысокая женщина, к удивлению Петряева, знавшая его публикации, равно как и многое другое по нашей истории. Не получив художественного образования, через книги, выставки, путешествия, Таня образовывала и образовывает себя с тех пор беспрерывно и с упоением.

Наши с ней общие дороги пролегали в литературные места Пензы, в том числе лермонтовские Тарханы, и в Нижний Новгород (как-то не поднимается рука писать – город Горький). Хотелось посмотреть и советский Запад – Прибалтику. Мы ездили по путёвкам, но успевали, пока туристы бегали по магазинам, повидать несказанно много. Купили папки рисунков С. Красаускаса – литовского графика, рисовавшего белым на чёрном фоне, чей рисунок был эмблемой популярного тогда журнала «Юность».

Таня, прекрасно владеющая рисунком, переняла этот метод. Тем более, что пакеты из чёрной бумаги всегда были у неё под рукой, в них продавали тогда фотобумагу. Позднее она оформила мною составленный поэтический сборник «Только любовь»: к стихам вятских поэтесс органично подошли прекрасные рисунки белыми линиями на черном фоне.

Страна тем временем менялась, подала свой голос интеллигенция – пришла пора возвращения к незыблемым ценностям предков. Хотелось и нам, где было по силам, помочь этим переменам. Занимаясь подготовкой Энциклопедии Земли Вятской, я близко сошлась с нашими историками и краеведами, часто бывала в гостях у Э.А. Штиной, в семье Тинских. В город вернулся из Москвы В.Х.Катаев, задумавший издавать литературно-краеведческий журнал «Вятка». Он попросил помочь. Хотелось начать это издание серьёзно и памятно. А что может быть лучше Вятского кремля – начала начал. Текст попросила написать А.Г.Тинского. И позвала Татьяну Павловну к нему в гости. В тот день сошлись два увлечённых человека. Анатолий Гаврилович, знавший архитектуру Вятки как никто другой, и Татьяна Павловна, которой было радостью воссоздать на бумаге утерянную вятскую реликвию. Этот первый рисунок Вятского кремля, сделанный как бы с птичьего полёта, украсил первый номер нового журнала.

Журнал попал в руки краеведу В.И. Федяеву, а рисунок произвел на него большое впечатление. И как результат – родилась у него идея создать музей Хлынова. Впрочем, это произойдёт намного позже.
Тогда же частенько шли мы к Тинским, где Ольга Викторовна пекла для встречи пирог, и засиживались допоздна. Анатолий Гаврилович доставал свою картотеку и щедро делился с художницей своим богатством – редкими фотографиями, планами, чертежами вятских храмов, порою бесследно исчезнувших.

Так начался для художницы Дедовой новый период работы взахлёб. Этой темой она заразила и свою коллегу по газете – журналиста С.А.Шешину. И в итоге мы получили прекрасные альбомы, о которых и мечтать не смели. Уникальные храмы, монастыри, купеческие хоромы воскресли как из небытия. Татьяна Павловна вернула нам наглядно творение рук наших предков.

Не только книги, но и выставки её рисунков пошли по области. Она стала узнаваема, любима, востребована. При этом никакой корысти: едет, куда зовут, открывает землякам их историю, общается с людьми. Отдаёт всё, что накопила, что полюбила, что пропустила через сердце.

Для семьи лишь небольшой подарок – купили с мужем домик в деревне под Истобенском. Природа, которая когда-то соединила их на туристической тропе и всегда давала силы, помогает и сейчас. Всё лето в деревне, где раздолье тепла и цвета и где рождаются её нежные акварели, а зимой городская жизнь – выставки, встречи, заказы…

Выросли наши дети, растут внуки. Порой я приношу ей стихи, написанные о детях и для детей. А когда она возвращает их уже со своими рисунками, всегда с наслаждением замираю: как тонко и точно они совпадают. Как тот городской пастушок из нашей далёкой юности.

Бог дал Татьяне Павловне Дедовой дар, и она сумела его сохранить и умножить. Чтобы радовать нас: и поживших, погоревавших, и молодых влюблённых романтиков, и резвых любопытных дошколят. Понятная и близкая Таня. А всего-то ей надо: бумага, перо и немного краски.

Надежда ПЕРМИНОВА,
писатель